Что бы эти люди ни задумали, вспоминая старое дело, стоит этому человеку упомянуть о контрольном бюро, как они отправятся к тем, кто все еще стоит на коленях на площади за их спинами.

— Пожалуй, я рискну продолжить, — с раздражающей усмешкой произнес Шен.

Магистрат почувствовал сильное желание стереть эту усмешку с его губ.

— Позвольте уточнить, какое конкретно отношение вы лично имеете к рассматриваемому делу? — магистрат ощутил, как стал подергиваться глаз.

— Пострадавший попросил меня о помощи.

— Пострадавший, — повторил магистрат Жоу, — попросил вас… Он не умер?

— Он умер.

— Он попросил вас до или после своей смерти?

— Это имеет значение для разбирательства?

Магистрат начал предполагать, что человек перед ним издевается. Или сумасшедший. Потому что только сумасшедший будет играть со своей жизнью, заявляясь сюда вот так. А этот тип и выглядит сумасшедшим: длинные растрепанные волосы, простая поношенная одежда… Пора с этим заканчивать.

— Хватит этого фарса! Я видел, как один из преступников обратился к вам по имени! Старое дело — лишь предлог, вы здесь из-за этих мошенников!

— Мошенников? — Шен, переспросив, удивленно обернулся на Муана и остальных. — У вас не может быть дока…

— Сюда его! — подскочив со своего места, приказал магистрат.

Его подчиненные поняли, о чем он, без лишних слов. Пока все застыли в ожидании, на судейскую трибуну к отцу взошел молодой господин Жоу с палочкой засахаренного боярышника в руке. Он, с презрением ко всем нормам приличия, прожевал ягоду и сплюнул косточки прямо под ноги стражнику.

Шен оценивающе посмотрел на него. Ему не нужно было особых разъяснений, чтобы догадаться о его статусе.

Не то чтобы, затевая разговор о Чи, Шен надеялся выбить из магистрата правду. Не так просто, во всяком случае. Потом, когда контрольное бюро возьмет его под стражу, он, вероятно, расскажет все, что угодно, чтобы сохранить свою жизнь, но не сейчас, когда все еще ощущает перевес сил на своей стороне. Нет, все, что было нужно сейчас, это, как и договаривались, тянуть время, пока Гу Фен не даст сигнал, что с остальными двумя заговорщиками покончено. Тогда контрольное бюро ворвется сюда, а все, что останется ему — это проследить, чтобы в Муана не попала очередная шальная стрела.

Стражник выволок и кинул на лестницу между закованными в цепи «мошенниками» и Шеном потрепанного избитого человека в окровавленной одежде. Человек был Шену совершенно не знаком, и он недоуменно приподнял бровь, оборачиваясь к магистрату.

— Что, делаете вид, что не узнаете моего секретаря, которого ваше лже-контрольное бюро подкупило? — презрительно выплюнул магистрат Жоу. — Отрицать бесполезно. После появления вашей банды этот скользкий червяк принялся вынюхивать все о деле трехлетней давности. Ничего, под пытками он мне все рассказал: и как вы сговаривались, и что ему обещали.

— Вот как, — осознав сказанное, тихо и угрожающе произнес Шен.

Вкрадчивый звук его голоса сопровождался странной аурой, разлившейся во дворе. Стражники ощутили давление и беспокойство, которое сковывало горло и почти лишало возможности нормально вздохнуть.

Магистрат посерел. Какие-то доли мгновений ему казалось, что черный жнец воплотился в этого человека и пришел по его душу. Но затем все исчезло.

Шен спустился по лестнице и чуть наклонился, пытаясь понять, жив ли лежащий на ступенях человек. Его лицо искажала мука, но он все еще дышал.

Неожиданно под ноги Шена, звякнув, упал обнаженный меч. Ему потребовалась пару секунд, чтобы осознать, что его бросил сынок магистрата.

Насладившись его замешательством и своим очевидным превосходством, молодой господин Жоу вышел вперед и заявил:

— Убей этого преступника прямо здесь — и докажи, что ты не с ними.

Взгляд Шена, обращенный к мечу, стал еще более потрясенным. Он ощутил, как в груди поднимается едва сдерживаемая злость.

— Хотя нет… этот человек и так достаточно страдал, — играясь, протянул молодой господин Жоу. — Доказательством твоей невиновности будет убийство преступников на этой площади. С которого предпочтешь начать? — он указал на Ера и Муана, стоящих к Шену ближе всего. Находя это забавным, он спустился по лестнице и с самодовольной усмешкой окинул взглядом закованных в цепи людей. — Иначе я обвиню вас в заговоре и казню всех разом, — беззастенчиво закончил он.

Шен уставился на этого типа, но никто и не думал прерывать того и останавливать. Магистрат стоял, скрестив руки на груди и наблюдая за представлением.

— Что такое? — издевательски протянул молодой господин Жоу. — Неужели убить или присоединиться к ним, — указал палочкой танхулу на Муана, — такой сложный для тебя выбор?

Злость, казалось, готова была разорвать Шена изнутри. И оттого, что он никак не может воззвать к голосу совести и справедливости, оттого, что законы здесь пишет сильнейший и он ничего не может с этим поделать, из-за чувства бессилия у него затряслись руки.

Шен медленно склонился за мечом, ощущая, как подрагивают пальцы.

Вседозволенность.

И беспомощность.

Это было на грани ощущений, мерзкой слизью осело на коже, забило нос зловонным запахом. Сознание затопила ярость.

«Что ты делаешь?..» — начал было Муан, наблюдая, как Шен поднимает меч, но в следующий момент ответ стал не нужен.

Одним росчерком лезвие прошлось по беззащитной коже. Кровь брызнула во все стороны, окрашивая убийцу в багряно-серый. Злость исчезла вместе с красными каплями, и Шен удивленно моргнул, наблюдая, как еще более потрясенный молодой господин Жоу заваливается назад и навзничь падает на пол.

Он только что убил его.

Все случилось так быстро, что людям вокруг потребовалось еще несколько секунд, чтобы осознать произошедшее.

— Сынок! — заорал магистрат, разрывая хрупкое оцепенение.

Шен резко обернулся к страже на площади, оценивая общую ситуацию. Теперь все луки и мечи были направлены на него, но люди все еще пребывали в шоке от произошедшего, а магистрат не давал команды стрелять. Проскользнув мимо Шена, он бросился к сыну, упал на колени, пытаясь зажать ладонями рассеченное горло.

— Лекаря! — орал он. — Немедленно позовите лекаря!

Шен смотрел на это, будто издалека, откуда-то из зрительного зала. Крики обрушивались на него, словно океанские волны. Меч выскользнул из его пальцев и ударился о землю. Звон разнесся по двору.

Молодой господин, лежащий под ступенями, был мертв, и магистрат Жоу, вздрогнув от этого осознания, отнял руки от его изуродованной шеи и остановил взгляд на лежащем на брусчатке мече. Сжав окровавленными пальцами рукоять, он с криком вскочил на